Нужно торопиться. Сестры наверняка заждались.

Восприятие окружающего мира во многом зависит от нас и никого-то еще, от того, какие чувства мы испытываем к самим себе. Если человек не уверен в себе, постоянно обижен или озлоблен, то и мир кажется ему последним кругом Ада. А если человек счастлив, испытывает чувство любви и веры в лучшее, то и окружение он воспринимает в ярких и положительных красках. Еще давно Фрейд об этом писал, о проекциях. Проецируем свое отношение к себе — на мир, словно луч прожектора, что показывает кадры старого фильма на огромный экран в большом открытом пространстве. И непременно актеры, что играют важные роли, они порой сильно переигрывают и цвета, к сожалению, не такие яркие как хотелось бы.

Ее надеждой защитой от реального мира давно уже является Злость. Да, именно с заглавной буквы для придачи большего драматизма. Злость как лекарство, что помогает излечиться от затяжной болезни, но она лишь временно снимает боль и поднимает общий тонус. Злость не выдергивает корень проблемы, который является причиной всего. Злость не дает ни единого шанса на окончательную победу, бедняжке Мэри еще не скоро придет это понимание. Слова матери набатом стучат в голове: «Нужно повзрослеть. Нужно быть серьезнее. Ты старшая».

Когда человек испытывает страх или дискомфорт в какой-либо ситуации, то ему не хочется в нее возвращаться снова ни под каким предлогом. В последние месяцы Мэри жила именно с таким ощущением, она сама себе противна. Постепенно страх перерос в отвращение к самой себе, которое лишь крепчает. А после все стало только хуже, появилась она – озлобленность, и все эти чувства в совокупности выстраивают ее профиль как личность. Она переносила все отрицательное сейчас на окружающих, хотя не хотела. Но не могла остановиться, словно кто-то поставил на максимум все ее внутреннее нутро, переключил тумблер и стать прежнем не представляется возможным. Ящик Пандоры закроет лишь достойный и сильнейший из ныне живущих людей. А он хоть существует или ей до конца дней быть монстром, прячась от всех и от себя самой?

— Все будет хорошо, я справлюсь, — медленно вошла в воду, теплые волны ударили по ногам, что уже начали становиться неотъемлемой частью ее новой жизни. Никак не может привыкнуть или смотреть на себя в любую отражающую поверхность в такие моменты. Джерал любит своих детей. И что в итоге? Он заставляет перевоплощаться своих детей, испытывая муки и страшную агонию. Тело пронзала обжигающая боль, рассудок не подчинялся как бы она не старалась собраться с мыслями. Один из наставников учил Мэри дыхательным техникам, что немного облегчают боль. К черту. Не работало. Злилась только больше и схватилась руками за голову. — ААААААА, — послание Богу, которого готова сейчас проклинать. Не важно, что не хватит сил.

На самом деле злость не берется откуда-то из воздуха. Злых людей много по той простой причине, что у них нет любимых рядом. Им не хватает обыкновенного общения с людьми — с семьей, друзьями, питомцами, в конце концов, — пожалуй, это лучшее на всем белом свете. Если не вспоминать про секс и алкоголь. Еще пончики. Да, определенно пончики должны входить в список. Но не стоит забывать о добрых людях. И Мэри могла уверенно сказать, что сестры были из таких, что придут на помощь друг к другу темной-темной ночью. Спасать от плохого злого дяди-моряка или акулы. Мэри Лу не любила делить мир только на «черное и белое», есть градации. Добрые временами бывают злыми, а злые — иной раз добрыми. Все живые люди плачут и смеются. Плакать можно с таким чувством, что уже кажется, словно ты не сможешь больше никогда засмеяться. Или смеяться от души, будто никогда не заплачешь вновь из-за пронзающей твое сердце боли. Мэри была готова разделить все с сестрами.

Внутри проскакивает электрический заряд, на несколько минут Мэри погрузилась с головой в океанскую воду, показалось же, что прошла целая вечность. Неопределенность происходящего убивала сирену. Она широко раскрывала глаза в кромешной тьме, ничего не видя перед собой, словно слепая искала на ощупь опору под собой. С трудом закрывала глаза, боясь не очнуться, вновь открывала и становилась ослепленной сверкающими серебряными и золотыми точками, возникшими от давления на роговицы глаз. Крутила головой из стороны в сторону как умалишенная, пытаясь сосредоточиться, но только больше подвергала глаза ослеплению. Свет и тьма все, что сейчас различалось. Может, свет хранится где-то прямо у нее в радужной оболочке? Похоже на пьяный бред. Или тьма прилипает к кончикам вен и нервов по всему телу? Глаза закрыты, и перед веками возникает свет, похожий на искусственным. Но здесь нет, во мгле океана, паяльных ламп или уличных фонарей! Становится только хуже. Боже, почему она горела изнутри?! Все тело скручивалось и плавилось, распространяя отвратительный запах горения волос вокруг (или ей только так казалось). Видела сквозь закрытые веки движение чего-то, когда перемещала взгляд туда-сюда, вверх-вниз. Уже ничего не имело значения, она выгорела и изменилась. Такое уже было, когда Мэри обращалась.

— Давно ждете? — сирене потребовалось несколько минут, чтобы доплыть до рифа, где назначали встречу. При виде сестер она и забыла о боли, которую испытывала буквально только что. Все меркло, стоило двум юным Берри улыбнуться и кинуться в объятия старшей. — Как же я соскучилась! Давайте на перегонки, кто быстрее доплывет до нашего любимого места.

Подпись автора