По правде говоря - Джером понятия не имеет, что делает. Движется просто по инерции, но на деле даже не знает, чего хочет добиться от этой дерьмовой ситуации. Раздражение требует выхода; одна лишь проблемка, гончая так же в душе не ебет, на что оно направлена.
Происходящее? Джульетту? Того злоебучего герцога, да пусть горит его душа в самом жарком котле? Самого себя?
“Если бы я действительно попыталась сделать то, о чем ты думаешь, уверяю, это было бы ощутимо,” — гремят в его черепушке полные довольства слова Джульетты, и зубы сами сжимаются от злости. Будь так, Джером готов уверять, он бы попросту сломал ей руку. Тоже, блядь, весьма ощутимо.
Мысли о насилии никак не исчезают и все витают с назойливостью стаи мух. Как не отмахивайся от них, по-прежнему лезут в голову, жужжат "бить, рвать, убивать", перекрывая любые цивилизованные варианты. Джером мысленно рычит и рявкает им свалить в долгое пешее-эротическое.
Убивать - не вариант, бить-калечить - крайне нежелательно, а говорить по-человечески с таким-то отношением Джульетты - попросту нереально. Она же знает его, знает, так какого черта выбирает из всех вариантов бесить его все сильнее, словно в попытке отыскать, где же и в какой момент гончая решит “хватит”. Джером понятия не имеет.
Он тащит ее в сторону, едва замечая все происходящее вокруг, когда чужая рука яростно дергается в его вялой хватке. Попытка сбежать? Хочется фыркнуть, ибо - ну серьезно? - но стоит ему повернуться к Джульетте, как пощечина обжигает ему щеку.
Они сидят на кровати в лучах утреннего солнца, и это хороший день. Джером ухмыляется от уха до уха и смеется с легкостью, которую не чувствовал с самого детства.
— В таком случае, на вашем женском языке пощечина - это намек, что собеседник ведет себя как баран и ему следует пересмотреть свои предыдущие слова и действия?
Джульетта тоже хихикает и кивает головой.
— Маленький такой намек.
У Джерома дергаются губы. Только не в улыбке, а раздраженном оскале.
Удар чуть отрезвляет от окутывающего его смятения, и взгляд фокусируется на девушке с вниманием [когда-то безраздельным, защитным] хищника к добыче. Лишь чуть тлеет в глубине глаз поутихшая буря смешанных эмоций, которые копятся и кипят глубоко внутри, не зная выхода.
Джером понятия не имеет, что он делает и чего хочет добиться в этой ситуации. Возможно - только возможно - он ищет катарсис.
Джульетта вопит на него, и видеть грубые необузданные эмоции, ничем не замутненную злость, почти услада для глаз. Никаких игр в спокойствие, никаких хитровыебанных рассуждений и прочего - только чистая, болезненная честность.
Все то, что Джером так нежно любит и с чем ему вечно отказывают. Сейчас ему кажется, что дышать становится легче. Видеть искренность так болезненно приятно.
И когда Джульетта срывается, выбрасывая контроль над происходящим к чертовой матери, Джером почему-то чувствует, как власть переходит к нему. Как странная динамика силы смещается, и гончая внезапно выигрывает главный приз, даже не зная, что он на кону.
Информация - страшное оружие. Кто владеет ей, тот владеет миром, верно? Джером смотрит на суккуба, будто она собственноручно вручила ему список всех своих слабостей.
Адские гончие не преминут вцепиться при виде уязвимого места.
Джером хватает ее за руку и дергает обратно с куда большей резкостью, чем до этого. Куда же она, такая фанатка фразы "почему ты меня не слушаешь", когда еще даже не слышала ни слова от него? Словно он всегда просто удачно оказывается под рукой, как домашнее животное для ребенка, который наиграется со зверюшкой и уйдет довольный, когда та станет неинтересной.
Странно, что Джульетта не запомнила, что от Джерома сложно ускользнуть.
— Уверен, это как-то связанно с тем выстрелом из пистолета, — он усмехается с неожиданным весельем среди пылающей ярости, — а имеет ли значение остальное? И чего я там не знаю, что ты с какого-то хрена решила съехать из дома того герцога, но не из его постели? Жилось с ним плохо, но секс - все пять звезд? — злостное рычание закрадывается в слова. Грудь словно горит от каждого слова, и сам он как оголенный провод чуть ли не потрескивает от напряжения.
И на фоне всего этого какая-то уродливая часть внутри него гогочет - Джульетта не понимает тоже, и главное во всем этом то, что не понимает она природу существа перед ней. Того, кого она решила ударить, кричать в лицо и всячески подстегивать бить в ответ. И все это не зная, что играет с огнем практически буквально.
Он скалится спокойно и жутко:
— Поизучать окружающий мир тебе в голову не приходило? — почти миролюбиво интересуется. — Чтобы узнать, с кем ты можешь случайно столкнуться, а то вдруг этот кто-то окажется не с добрыми намерениями. Вдруг он знает, как легко проломить грудную клетку и вырвать сердце, или же способен отрубить голову мачете. Потому что он знает, как избавиться от суккуба, а ты ничего не можешь сделать.
И глаза его вспыхивают дьявольским огнем, и в душе его пекло адских кругов.
[где-то внутри что-то рвется и воет, и болит.]
— На досуге поразбирайся, с кем еще ты сосуществуешь в этом мире, — о, как хорошо иметь контроль. — Я даже подсказать могу, подогрею интригу, так сказать. В случае чего я могу тебя хоть из-под земли откопать, так что не думай, что сможешь скрыться. И знаешь, убить меня - лишь милая фантазия, потому что это невозможно, — и рык срывается с губ. — Так что вали отсюда и не играй с тем, чего не знаешь. Мне казалось, ты должна уже была понять, что игры с огнем могут очень хуево заканчиваться.
Сжать запястье до хруста так и хотелось, чуть ли не дрожали пальцы от темного желания, но Джером через силу отпускает чужую руку. Молчит, смотрит. Вали нахрен отсюда. По-хорошему.
- Подпись автора
